Мой сайт

• 1
• 2
• 3
• 4

Воспользовавшись политическим кризисом в Иране, Османская империя любой ценой добивалась исключительного господства на Черном и Каспийском морях. Россия же не имела права вывода в Черное море не только военного флота, но и торговых кораблей.

Пользуясь замешательством в Иране, султанская Турция готова была «к себе присовокупить владения на Кавказе». Об этом хорошо знали русские власти. Поэтому А.П.Волынский, выражая опасения, предлагал Петру I опередить турок и выступить, а в качестве повода использовать инцидент в Шемахе.

Петр I тоже придерживался таких же взглядов на Прикаспий. «Нам, - заявлял он, - нужда будет береги по Каспийскому морю овладеть, понеже турок тут допустить невозможно».

И стал готовиться к походу. Сообщая о мерах, предпринимаемых Петром I, французский посланник Кампредон писал: «Ему хочется предупредить турок,… которые подали повод к этой войне». Совершенно очевидно, что утверждение Турции в Прикаспии не только намного ослабило бы позиции России на Кавказе, но и создало бы реальную угрозу юго-восточным границам империи. Следовательно, основной задачей похода Петра I на Кавказ было предотвращение захвата Османской Турцией Закавказья и Прикаспия. К тому же в его планах Прикаспию отводилась экономическая роль. Петр I, присоединив прикаспийские области, надеялся обеспечить необходимым сырьем, развивающуюся мануфактурную промышленность России. Желая превратить Россию в посредницу в торговле между Западом и Востоком, император намеревался перевести торговлю шелком Ирана и Кавказа с турецкого пути на Астрахань.

Петр I, готовясь к походу, принял в подданство России владетелей Северного Кавказа и Дагестана. В то же время российские власти учитывали, что Турция могла вторгнуться на Кавказ, и поэтому русскому посланнику в Константинополе Неплюеву было предписано «на турецкие поступки… прилежно смотреть и о подлинном их намерении всякими образы проведать и нам о том…доносить». Неплюева также обязали предпринимать все меры, чтобы Турция не приняла в свое подданство Хаджи-Дауда и Сурхай-хана.

К маю 1722 года была завершена подготовка похода. В Астрахани сосредоточили 46 тысяч войска, построили флот, состоящий из 47 парусных и 400 галерных судов.

На аудиенции турецкому посланнику в Петербурге объявили, что поход предпринимается не для ссоры с султаном, «не для войны с шахом», а только для «отмщения той обиды», захватившим Шемаху «лезгинским бунтовщикам» и для «получения достойной сатисфакции». Накануне выступления 15 июля 1722 года, был обнародован манифест на «татарском, турецком и персидском языках», а для распространения его в Дагестан и Азербайджан был направлен А.Лопухин с 30 всадниками. Манифест извещал о том, что поход предпринимался только с целью наказания «возмутителей и бунтовщиков и всему населению гарантировал безопасность».

На самом деле Шемахинские события использовались Петром I лишь в качестве повода для начала военных действий. В действительности же целью похода было присоединение к России важных для нее в экономическом и политическом отношении прикаспийских провинций Кавказа. Как и следовало ожидать, за исключением Хаджи-Дауда, Сурхай-хана и их окружения, манифест Петра I в Дагестане был встречен радушно. Но зато весть о начале похода русских войск вызвала сильную тревогу в правящих кругах Османской империи.
Константинопольский двор неистовствовал, а беспрепятственное продвижение Петра I разъярило его еще больше. «В Турции, - доносил Неплюев, - следует великое приготовление к войне. Посылают беспрепятственно и амуницию и артиллерию в Азов и Арзрум. И во всю Азию указы посланы, чтобы войско собиралось, и чтобы с тем войском маршировать в Дагестанскую землю».